Критика действий Дональда Трампа в борьбе против пандемии COVID-19 объединила либеральную оппозицию: миллионы обвиняют его правительство в том, что оно сделало недостаточно для предотвращения распространения вируса. В это же время в Европе, хоть и было предпринято больше усилий в борьбе с пандемией, деятельность правительств также вызвала протесты у населения. Это связано с тем, что она была направлена скорее на расширение полномочией полиции, а не на помощь тем, кто находится в бедственном положении из-за вируса и экономического кризиса. Перед началом президентства Байдена нам следует снова обратиться к вопросам: может ли вообще государство ставить человеческие жизни выше капитализма, и как нам следует отвечать, когда правительство под предлогом защиты наших жизней усиливает контроль над обществом.

В июле в Сербии вспыхнули протесты в ответ на противоречивые меры по предотвращению заражения и на введение комендантского часа. Волнения начались 23 октября в Неаполе из-за роста заразившихся COVID-19 и введения локдауна. К 5 ноября они распространились по всей Италии, вдохновив схожие протесты в Испании и Словении.

Если в США демонстрации за перезапуск экономики просто давали возможность продвигать капитализм ультраправым, сторонникам теории заговоров и отрицателям науки, то ситуация в Европе более сложная. Как и движение желтых жилетовво Франции, большинство протестов в южной Европе включают несовместимые друг с другом группы фашистов, леваков, анархистов и просто аполитичных, озлобленных и обездоленных людей. Некоторые из них соперничают между собой, чтобы определить будущее протестного движения, другие же просто реагируют на насилие вируса, экономики и полиции без какой-либо долгосрочной стратегии.

В Соединенных Штатах, где в результате крайнециничной политики государства погибло почти 250 000 человек, было довольно просто провести черту между самоорганизацией, протестом и жизнью с одной стороны и правительством, капитализмом и смертью с другой. В Европе ситуация более сложная: центристские правительства пытались противопоставить меры строгой экономии, соблюдение правил и жизнь непокорности, протесту и смерти. Подобные действия привели к тому, что свобода стала ассоциироваться с безответственностью, а жизнь бедных стала невероятно трудной. Более того, оправдываются посягательства на права граждан и новые формы государственного контроля. С подобными острыми вопросами могут столкнуться в ближайшее время и жители США.

В этом сборнике статей анархисты из стран Средиземноморья (Испании, Словении, северной и южной Италии и Греции) рассказывают о том, как действия государства по борьбе с пандемией повлияли на их сообщества и о том, как люди на это реагировали.

***


Испания

Испания была одной из первых европейских стран, где COVID-19 вышел из-под контроля (в основном из-за экономики, ориентированной на туризм). Испанское правительство ответило на проблему пандемии методами, которые отличались высокой централизацией и сильным вмешательством государства, в том числе локдауном. Он был очень строгий: полиция выписала сотни тысяч крупных штрафов и произвела тысячи арестов. Количество зараженных снизилось быстро, но к этому времени погибло почти 30 000 человек. Главные причины этого — плохие жилищные условия и разрушенная за многие годы строгой экономии система здравоохранения. 

Испания, пост-фашистское государство, сильно отличается от США. В Штатах федеральное правительство в борьбе с вирусом почти не участвовало. Такая “некрополитика” привела к гибели огромного количества бедного населения, особенно среди представителей расовых меньшинств. В Испании же правительство использовало пандемию как возможность еще больше сконцентрировать власть в своих руках. Как минимум на месяц Испания превратилась в полицейское государство в классическом смысле: люди не могли выйти на улицу, если у них не было разрешений, за исключением выгула собак и покупки продуктов рядом с домом.

Испанский подход к борьбе с пандемией коренным образом изменился в мае и июне, когда количество погибших в США превысило 100 000. Таким образом, Штаты снизили планку для других стран, сделав общество безразличным к огромным показателям смертности и дав новое определение того, что можно считать адекватным функционированием системы здравоохранения.В Испании пока левые в правительстве выступают за вмешательство в жизнь людей, правые ругают режим самоизоляции. В этих условиях не было возможным провести широкую оибщественную дискуссию о важности здравоохранения. Социалисты, придерживающиеся политики строгой экономии, и их нынешняя коалиция с партией “Подемос” не нашли места для здравоохранения в своей программе.

В мае и июне правительство последовательно выступало за быстрое, преждевременное и почти полное “переоткрытие”, оставив обязательным только ношение масок. Одной из главных причин этого было желание перезапустить экономику к пику туристического сезона в Испании. Туризм является важной составляющей испанского ВВП (12%). Этот показатель выше, чем у других стран ЕС и в 5 раз выше, чем в США.

В августе, когда уровень смертности упал почти до нуля, количество заболевших снова начало расти, главным образом из-за начала учебного года. Сейчас у нас разгар второй волны с одним из самым высоким показателей распространения в мире. Уровень смертности по-прежнему низкий, но в некоторых регионах больницы переполнены.

Мадрид стал эпицентром второй волны. До вмешательства центрального правительства правая мэрия ввела избирательный локдаун, в основном в бедных районах города. Как и весной,  на улицах появились военные. Это создает угрожающий прецедент по выборочному введению ограничительных мер по классовым принципам.

В конце октября центральное правительство объявило режим чрезвычайной ситуации с возможностью его продления до мая 2021. Был введен комендантский час, ограничены собрания, закрыты бары и рестораны, а в некоторых регионах запрещено передвигаться между муниципалитетами либо по выходным, либо в течение всей недели.

В то же время меры социальной поддержки были слабы. Работодатели имеют право увольнять работников под предлогом пандемии, а государство обязалось выплачивать им пособия. Но правительство не выделило дополнительных ресурсов, чтобы справиться с ростом числа обращений. Множество людей, которые были уволены, после месяцев ожидания так и не увидели ни копейки. А тем временем работодатели воспользовались этой программой, чтобы уволить тех, кто был замешан в организационной деятельности на рабочих местах.

Правые обвиняли мигрантов, которые работают на фермах, во вспышках вируса. Были случаи поджогов лагерей трудовых мигрантов. Продолжаются выселения, которые в крупных городах исчисляются сотнями в месяц.

Введение ЧС и выселения послужили поводом для небольших восстаний в конце октября в Барселоне, Мадриде, Бургасе и ряде других городов, где были разграблены крупные магазины. Крайне правые участвовали в некоторых протестах, и возможно, принимали участие в их организации. Это ставит вопрос, следует ли нам выходить на улицы по любому поводу и делать все, чтобы выбить оттуда правых, или отдать улицы правым, потому что они появились там первыми.

В целом же, социальная обстановка довольно спокойная, но под поверхностью скрывается гнев и отчаяние.

***



Италия: взгляд с Юга

“Нет, мы не стали последователями Агамбена ¹, мы все еще верим (а учитывая то, что произошло, наша вера даже окрепла), что это не просто грипп, и что нам следует заботиться о себе и окружающих, чтобы предотвратить распространение инфекции. Настало время еще раз убедиться, что здоровье - это общественный вопрос, а протест - симптом, указывающий на необходимость перемен.

-Infoaut, перевод для Enough 14.

Нашим товарищам (неполное вступление)

В Неаполе 23 октября в ответ на закрытие экономики, введение частичного локдауна и комендантского часа вспыхнулидемонстрации .

Согласно блогу Noi Non Abbiamo Patria, они стали продолжением протестов против локдауна, которые начались ранее в небольшом пригороде к северу от города. С тех пор был введен всеобщий комендантский час и такие ограничительные меры, которые не имеют смысла. По сравнению с весной они гораздо строже.

23 октября толпа на улицах была, мягко говоря, неоднородная. Как и в других случаях проявления анти-неолиберальных настроений, таких как “желтые жилеты” во Франции ², корпоративные СМИ и правительство оклеветали тех, кто вышел на улицы. Это говорит о том, что в странах, где еврокоммунизм потерпел крах, или скорее капитулировал перед государственностью и иерархией, СМИ и элита вешают ярлыки на огромное количество политических вопросов и людей, которые не относят себя к какой-либо конкретной идеологии.

После ночи ожесточенных протестов и стычек с полицией волнения распространились и на другие города Италии. В большинстве случаев, как например воФлоренции, демонстранты тоже были крайне неоднородны. По всей стране фашисты пытаются воспользоваться этим моментом и сделать себя более заметными. В Риме и Катании (исторически сложившихся аренах сражений с фашистами) они силой заняли площади, но были вытеснены широким кругом антифашистов, среди которых были радикальные левые (в основном из национальной партии Potere al Popolo), анархисты, коммунисты и члены местного сообщества, такие как владельцы местных магазинчиков и кафе. Эти площади, обычно центральные, в настоящий момент стали основной ареной протестов против государства. Пока фашисты вступают в борьбу, чтобы продвигать “хулиганизм” или сделать себя более заметными, основная масса протестующих выступают против мер жесткой экономии, неолиберализма и насилия со стороны государства.

Учитывая многогранность происходящих событий и успех, которого добились фашисты, доминируя в медиа пространстве, мы публикуем это коммюнике. Мы хотим предупредить людей в других частях света о том, что может произойти при дальнейшем ухудшении ситуации с COVID-19 и сохранении ограничительных мер, введенных под предлогом борьбы с пандемией. Во многих случаях это даст правым возможность воспользоваться разрушением либеральной системы. Как это уже было в [истории Италии(https://crimethinc.com/2),политическое насилие и слежка, меры жесткой экономии и внутри-европейский колониализм дают отличную возможность для фашистов завоевать сторонников и распространиться на новые территории. Примером могут служить рост популярности Casa Pound и Forza Nuova³.



Этот отчёт преследует две цели. Во-первых, мы хотим показать, что исторически, крайне суровые экономические меры и насильственное сдерживание революционной активности служат катализатором волнений, подобным тем, которые возникли сейчас. Во-вторых, мы считаем, что не должны позволить фашистам использовать протесты против локдауна, чтобы и дальше получать легитимность и поддержку. Мы хотим подчеркнуть, что большая часть тех, кто вышел на улицы - это, как называемые, “qualunquista”, “неопределившийся” или, точнее сказать, пока не радикализовавшийся пролетариат. Это результат исторического обесценивания терминов “коммунист” и “социалист” из-за десятилетий примирения институциональных левых с правящими структурами. Это также следствие двух десятилетий быстрой “пролетаризации” многих работников, еще больше усилившейся после кризиса 2008 года. Особенно это заметно на юге Италии, где образующие прибавочный труд сообщества undercommons “⁴ существуют за лоском туристического фасада

COVID-19 в Италии

После мучительных весенних месяцев, во время которых улицы городов на севере страны наполнились гробами, лето в Италии выдалось не таким сложным, как с точки зрения эпидемиологии, так и в какой-то степени экономики. Все ограничения по работе были отменены, рестораны и клубы открылись вновь. Случаев заражения было не много - но так же немного было и иностранных туристов. Снижение турпотока оказалось крайне разрушительным для некоторых городов, которые под руководством неолиберальных администраций за последние десятилетия превратились в музеи под открытым небом.

В течение лета не была развернута инфраструктура, которая могла бы защитить людей от вируса и его экономических последствий. Отслеживание контактов заболевших было недостаточным и малоэффективным. Система здравоохранения не получила экономическую и транспортную поддержку, которую обещали политики. И хотя школы не были должным образом подготовлены к переоткрытию, занятия в очном режиме частично продолжились.

Региональная и национальная власть направляли ресурсы только на поддержку туристической отрасли. Так, людям предлагали бонусы за поездки на каникулы. В итоге в сентябре вторая волна COVID-19, несмотря на прогнозы, оказалась неожиданностью. К середине октября количество случаев опять начало увеличиваться. Система здравоохранения оказалась перегружена и власти объявили о закрытии экономики. В течение менее чем двух недель людям было приказано вновь уйти на самоизоляцию. Многие жилища превратились в лазареты, в которых члены семьи вынуждены заботиться о больных близких без каких-либо методических указаний и средств защиты. Общественные пространства превратились в очаги распространения заболевания. Разрешено только работать.

Перед людьми стоит выбор: «работай -потребляй - и тихо умирай дома», либо «умри от короновируса - репрессий - голода на улицах». Уровень бедности подскочил до небес. Наиболее пострадавшими от экономического кризиса, вызванного пандемией, стали работники без документов, люди с инвалидностью, мигранты, матери-одиночки (многие мужчины попали за решетку за последнее десятилетие) и семьи, которые потеряли источники дохода. Именно эти люди сейчас по всей Италии протестуют, требуя перераспределение ресурсов.

Сегодня, когда мы заканчиваем редактировать эту коммюнике, статистика заражения превысила показатели весны. 5 ноября сообщалось о 445 погибших в Италии. Это самый высокий показатель с 23 апреля. И несмотря на локдаун в некоторых регионах и всеобщий комендантский час, люди готовятся к новой волне протеста.

Реакция корпоративных СМИ и политической элиты

После демонстраций корпоративные медиа и политические элиты предприняли попытки очернить протестующих в глазах общества. Их называли фашистами, уголовниками и даже, как например в Неаполе, членами мафиозной группы “Каморра”.

Это очень напоминает действия политиков и либеральных СМИ в США, которые распространяли миф о “иностранном вмешательстве” в протесты, которые начались после убийства Джорджа Флойда, чтобы оправдать насилие против протестующих. Это продолжается и после выборов: с экранов телевизоров несется бред, полиция в разных городахподавляет восстания и устраивает массовые задержания, а пресса запугивает всех “Антифой”. Это все делается, чтобы разобщить общество и посеять недоверие.

Вместо того, чтобы приписать протестующих к какой-либо партии, интервью в Dinamo Press описывает причину недовольства демонстрантов в Неаполе 23 октября таким образом:

«Многие из тех, кто вышел на улицу прошлой ночью, обвиняли национальное и местное правительство в сложившейся ситуации. Они не говорили, что “вируса не существует” они спрашивали: “А что, на хрен, вы делали летом?”… Многие так и не получили обещанных денег. В Неаполе еще хорошо помнят весну: тогда с улиц пропали даже мелкие жулики. Сейчас же люди истощены: пандемия в городе имеет социальные и экономические последствия. Более того, о второй волне было объявлено заранее, но никто не подготовил ни систему здравоохранения, ни прочие институты».

Пока местные и национальные чиновники продолжают спорить о том, что важнее - здоровье людей или здоровье экономики, как будто одно исключает другое. Они говорят, что работники (у которых уже ничего не осталось) должны пойти на какие-то “жертвы”. Но нам очевидно, что экономическая и медицинская безопасность связаны. И вновь процитируем Infoaut:

«Мы очень хорошо понимаем, что именно мы, те кто находится внизу, заплатили самую высокую цену в этом кризисе, который стал следствием глобализации экономики, приватизации, разрушения окружающей среды и превращения здоровья людей в товар. Забота о себе и других не означает игнорирование тех, кто потерял работу во время кризиса или тех, кто рискует потерять крышу над головой или своих близких. Забота означает сражаться вместе с ними, потому что до тех пор пока решения принимают политики, а единственные, к кому они прислушиваются - это корпорации, именно мы будем подсчитывать больных и мертвых, будь то от COVID-19 или от голода.»

Захват площадей фашистами и антифашистское сопротивление

В конце октября в Риме было три случая выхода фашистов на 2 разные площади: Пьяцца-дель-Пополо и Кампо-де-Фиори. Их было немного, но настроены они были агрессивно. Полиция вмешалась и произвела несколько арестов. В Катании (Сицилия) и во Флоренции фашисты попытались проникнуть на площади, но сложно сказать, сколько точно их было. В Неаполе ситуация более очевидная: фашисты не были доминирующей силой, и вообще были не особо заметны.

Сложно переоценить роль площади в общественной (и как следствие политической) жизни в Италии. В каждом районе площадь является границей между личной и общественной жизнью. А в таких городах, как Неаполь, площадь в какой-то степени вообще размывает эти понятия. Как давно подметил Вальтер Беньямин в Неаполе “как жилая комната появляется на улице вместе со стульями, очагом и алтарем, так и улица мигрирует в комнату, только делает это громче.” В последние недели, когда ограничения ударили по малому бизнесу, в котором на юге страны заняты в основном работники без документов или официального трудоустройства, на жизнь площади оказали влияние два ключевых элемента: ее состав (в том числе работники, местные жители и те, кто проводит там время) и их истории. Работники без документов, временные работники, клерки, лавочники, баристы, владельцы малого бизнеса, мигранты, профсоюзы, левые и правые бойцы высыпали на улицы, чтобы сражаться за доступ к системе социальной защиты.

В Неаполе демонстрации продолжают вовлекать разных участников: молодежь (некоторые из них маршируют с баннерами Extinction Rebellion («Восстание против вымирания»)), нелегальных работников, агитаторов из Potere al Popolo, женщин (которые протестовали против дискриминации на рабочем месте), целые семьи, мигрантов и местных лавочников. Давление на местную администрацию очень высокое.

В Риме 31 октября на улицах появились группы из различных левых: боевые автономы, мигранты, курдские переселенцы и просто молодые люди. Было очень много полиции, но демонстрация не переросла в беспорядки: видимо, намеренно, чтобы избежать дальнейшего очернения протеста в медиа. Несмотря на провокации со стороны вооруженной полиции и пропаганду СМИ, события в Риме доказали, что протесты могут быть гибкими и использовать мятежную энергию в одних моментах и воздерживаться в других. Мы не хотим осуждать “мирные протесты”, но и не призываем к ним. Мы лишь настаиваем на том, что выбор тактики - это вопрос конкретного момента, и решение остается за участниками демонстрации.

Хорошо это или плохо, освещение демонстрации 31 октября в СМИ было, мягко говоря, минимальным.

Предстоящие сражения

С введением локдауна в разных городах полуострова, планируются новые протесты, митинги и акции. Что произойдет предположить сложно, но ясно одно: учитывая скорость, с которой разворачиваются события, исход будет предопределен не (только) организованными политическими институтами, и не в рамках каких-либо конкретных идеологий. Протест будет продолжать оставаться неоднородным и автономным, какие плюсы и минусы это ни означало бы.

Сдерживание вируса нужно переосмыслить и совместить с классовой борьбой. Этот кризис, как и любой другой капиталистический кризис, будет непропорционально больше затрагивать и без того незащищенные слои населения,  Те, кто находится у власти, будут продолжать очернять выходящих на улицу и отказывать им в адекватном  здравоохранении. Ситуация в Неаполе, в Италии, и в мире в целом сложная и быстроразвивающаяся. Противостояние продолжается и будет усиливаться с приходом зимы. Очень важно рассматривать эти протесты через призму борьбы против власти капитала, пусть и не все ее участники выступают против капитализма и государства. Именно поэтому мы выпустили эту короткую заметку, чтобы развенчать миф, что те, кто вышел на улицу - исключительно “отрицатели” (так называют ковид-диссидентов в Италии),а не люди, которые борются за свою жизнь и пропитание.

***


Италия: взгляд с Севера

Неаполь, 23 октября. Крик, восстание, поворотная точка. Стычки с полиции ночью, в нарушение комендантского часа, ознаменовали, что беспрекословное принятие всех мер по борьбе с COVID закончилось. Это разнеслось эхом по другим крупным городам Италии. Иногда это были отдельные эпизоды, а иногда - вестники предстоящих событий.

Основные меры по борьбе с вирусом, которые ввело правительство весной, были запретительными: локдаун, ограничение передвижения, штрафы, увеличение полномочий полиции и так далее. Население согласилось с этими ради всеобщего блага, как тяжело бы это ни было. Единственное исключение составила неделя протестов, которые произошли в тюрьмах по всей стране в марте. Тогда при неизвестных обстоятельствах погибло 14 осужденных. После первой настоящей попытки экспроприации в Сицилии, правительство выделило средства на поддержку работников и предприятий, закрытых из-за локдауна. Люди стали просто ожидать, когда все закончится. Но эти экстренные меры могли быть только временными.

Не было произведено никаких структурных изменений, которые могли бы противостоять пандемии. Все бонусы были выданы за счет кредитов. Фонд восстановления ЕС и огромный дефицит бюджета - временные решения, которые при капиталистической системе станут непосильными для людей. Установка очевидна: спасение социально-экономического организма, а не жизни людей. Это парадигма жертвоприношения.

И пока вторая волна COVID-19 опустошает Италию, становится все более очевидно, что невозможно сохранить и жизни, и экономику. Мы на пороге кризиса: государство может только отсрочить последствия мерами поддержки и “мягким” локдауном, потому что у него нет настоящего решения. 

Люди, которые вынуждены выбирать между своим здоровьем и возможностью обеспечивать свои базовые потребности, потеряли веру в предпринятые государством меры. Они поняли, что в нынешних обстоятельствах сохранить и то и другое невозможно.

Вспышка гнева против введения комендантского часа, которая возникала сначала среди владельцев малого бизнеса в Неаполе, приняла различные формы, хотя на севере события разворачивались примерно по одному сценарию. 26 октября в Милане и Турине, а также 30 октября во Флоренции были слышны противоречивые призывы нарушать комендантский час. На улицах было много разношерстных демонстрантов, которые не выдвигали каких-то определенных политических требований. В Турине какие-то подростки разграбили магазины роскошных брендов. Фото разбитой витрины Gucci разлетелось по сети. В Милане большинство задержанных были несовершеннолетними. Надпись на стене во Флоренции гласила “дайте нам будущее” - большими буквами. Во всех этих городах беспорядки переросли в многочасовые стычки с полицией, которую инстинктивно воспринимают как главную мишень.

Много уже было сказано про молодежь из пригородов[^5],  главных участников этих ночей гнева. Эти молодые группировки действовали наиболее активно и смело во время противостояния с полицией. На улице было также много левых и ультрас (футбольных хулиганов) и, возможно, фашистов, хотя они и не выделялись как группа и на фоне многоэтнического нового поколения смотрелись маргинально. Когда правые проводили свои встречи, эти группы молодежи просто избегали их, тем самым изолируя. Здесь, на севере, малый бизнес и более крупные работодатели не были так сильно затронуты комендантским часом. [^5]:Отношения центр-окраина в Европе сильно отличаются от распространенных до недавнего времени в США. В Европе в исторических центрах городов живут богатые, а на окраинах, где ощущается нехватка инфраструктуры и сервиса, проживают бедные, которые вынуждены каждый день ездить на общественном транспорте на работу.

Создается такое впечатление, что в северных городах мы только начинаем ощущать грядущий кризис. Эти волнения остаются лишь единичными эпизодами без какого-либо продолжения. Причиной тому могут быть как деидеологизация людей, так и  дезорганизация и отсутствие глубоких и продолжительных взаимоотношений между социальными движениями и окраинами. А может быть все дело в масштабных превентивных мерах, предпринятых полицией в ответ на призывы к демонстрациям.

И все же эти призывы множатся. Мы не знает откуда они доносятся, не можем предвидеть к чему они могут привести. Очевидно, что в сложившейся ситуации классические воинственные призывы наполнить улицы не будут пользоваться массовой поддержкой. Сейчас это просто самоподдерживающаяся агитация, отсылающая к самой себе.

Некоторые считают, что нынешняя обстановка предоставляет фашистам отличную возможность набрать популярность, и фокусируются на этой проблеме настолько, что могут дойти до крайности. Но стоит рассматривать ситуацию с точки зрения перспективы и стараться увидеть благодатную почву. Люди остро реагируют на дискуссию «жизни или экономика». После месяцев изоляции они ценят человеческие отношения гораздо выше, и проявляют искренний интерес в том, чтобы использовать общественные пространства как политическую арену. Общественные движения должны выйти из зоны комфорта, встретить те трудности, которые приносят эти странные времена, и предложить все свои знания и опыт, а не готовые решения.



*** 
 
# Словения

Правительство Словении официально признало пандемию 12 марта 2020 и подготовило правовые основания для первой фазы локдауна. На следующий день новое ультраправое правительство вступило в должность. Их первым действием было введение авторитарных мер по контролю за населением, замаскированных под борьбу с COVID-19. Они включали в себя запреты на передвижение между муниципалитетами, проведение митингов и собраний, за исключением семейных, а также расширение полномочия полиции.

Ответ анархистского и антиавторитарного движения последовал незамедлительно. В разных частях Любляны прошли акции прямого действия, организованные различными аффинити-группами. Кульминацией всего стала первая демонстрация 24 апреля. В это время бОльшая часть северного полушария находилась под локдауном и Любляна стала одним из первых мест, где прошли масштабные протесты эпохи COVID-19. Потом последовали 6 бурных месяцев еженедельных демонстраций и прочих акций. Это была самая длительная мобилизация антиавторитарных сил в истории Словении.

После 24 апреля основные протесты проходили каждую неделю. Помимо этого прошли акции и по другим вопросам: проблемы экологии, прекаризации культурного труда и права на аборт. Сначала эти демонстрации проходили в форме массовых велозаездов. Но со временем полиция научилась справляться с этим, и протесты приобрели новые формы. Как и во многих странах, после суровых репрессий, борьба с полицией стала главной темой протестов.

Анархистам удалось перехватить инициативу и сформировать повестку протестов в русле антикапитализма, антифашизма, взаимопомощи, солидарности и против роста контроля со стороны государства. Сторонникам теории заговора и крайне правым провокаторам просто не осталось места на улице. Весенней волне протестовудалось остановить авторитарную инициативу нового правительства, отвергнув социальную клаустрофобию, которое оно создало. Главным достижением можно назвать отказ от навязанного индивидуализма и изоляции во время карантина. Эти протесты создали новые формы коллективизма.

После периода относительного спокойствия летом, эпидемиологическая ситуация вновь начала ухудшаться в сентябре и октябре. После десятилетий неолиберальной приватизации система здравоохранения оказалась не готова к новой волне COVID-19.

Словенское правительство ввело всеобщий комендантский час с 9 до 6 с 20 октября. Это первый случай введения полицейского комендантского часа с времен фашистской оккупации территории Словении (тогда в составе Югославии) во время Второй мировой войны.

Словения не является исключением: подобные меры введены почти повсеместно на территории ЕС. Неудивительно, что мы наблюдаем нечто схожее везде, где авторитарные меры правительства всегда вызывали яростное сопротивление: во Франции, Испании, Италии и Бельгии. В то время как европейские страны переживают вторую волну эпидемии, а государственная система здравоохранения продолжает разрушаться и приватизироваться, они сталкиваются с первыми признаками экономического и социального кризиса. Люди массово теряют работу, крышу над головой и чувство собственного достоинства. В ответ правительства предпринимают все больше и больше мер, чтобы полностью подчинить население. Создается впечатление, что они пытаются подавить протесты, которые еще даже не зародились.

Комендантский час в Словении сопровождался другими ограничительными мерами. Они включали в себя запрет на передвижение между муниципалитетами, регионами и странами, попытку предоставить армии больше власти, запрет на собрания и высокие штрафы за любую протестную деятельность, а также введение слежки за телефонами заболевших. Государство не только осуществляет контроль за гражданами, но и, как при любом тоталитарном режиме, призывает нас следить за друзьями и соседями, всячески клеймя заболевших. Многие из этих мер не имеют ничего общего с борьбой с вирусом: они главным образом призваны противостоять “вирусу” сопротивления и поддержать экономику.

С введением комендантского часа города вновь стали оживать по ночам: от поджогов мусорных баков и граффити, до фейерверков, скандирования лозунгов и небольших демонстраций. Сопротивление, которое продолжалось более полугода, приняло новый оборот с введением новых авторитарных мер.

Протесты в Любляне начались 5 ноября. Изначально интернет-группа Anonymous призвала к каким-то выступлениям в этот день. Но правые медиа ресурсы стали нагнетать страх, и это привело к тому, что все официальные организации дистанцировались от события. Тем не менее, любопытство все же вывело недовольных на улицы. Толпа отличалась разнообразием, но по большей части состояла из людей, которые раньше не принимали участия в протестах. В этот раз на улицы вышли работники и разгневанная молодежь, а общая атмосфера была наполнена ненавистью к полиции. Столкновения продолжались несколько часов. Так как в Словении не так часто происходят беспорядки (последний раз полиция применила водометы в 2012 году, когда протесты заставили правительство уйти в отставку), лишь анархисты заявили, что это было проявление истинного народного гнева. Другие группы, которые ранее поддерживали протест, пытаются дистанцироваться от насилия на улицах.

Эти беспорядки произошли в момент, когда мобилизация практически закончилась. Кажется, что вместо того, чтобы пытаться возродить протест в надежде, что он перерастет в нечто массовое, имеет больше смысла найти способ объединить гнев, который мы могли наблюдать 5 ноября, с борьбой, которая шла на улицах последние полгода, и создать почву для общего сопротивления.

Вы можете ознакомиться с анархистским анализом протестов в Люблянетут.





***


Греция: ноябрь в локдауне

Заявление Радио Fragmata.

В настоящее время в Греции введен полный локдаун. Это распространяется и на свободу перемещения. Есть всего 6 причин законно покинуть свое жилище. Вы должны запросить разрешения у правительства, чтобы выйти на улицу, и предъявить SMS-подтверждение полиции, когда она вас остановит. Тем не менее, школы остаются открытыми, что противоречит всем обоснованиям локдауна.

Во время первой волны в марте и апреле количество новых случаев в сутки было в среднем 150-200. Сейчас же этот показатель колеблется в районе 2000-2500. Отделения интенсивной терапии быстро заполняются. Причины роста заражений можно искать в интересах бизнес-элиты, которая требовала открытия границ для туристов в августе, хотя было очевидно, что ожидать потока во время мировой пандемии не стоит. Падение турпотока составило 90%, а те немногие богачи, которые приехали, распространили вирус по стране и островам.

Режим партии “Новая демократия” продолжил сокращать бюджеты медучреждений и персонал больниц, перенаправляя фонды на декоративные реставрационные проекты, полицию и тюремный персонал, а также на увеличение военного бюджета в свете напряженности в отношениях с Турцией. И пока они украшают фонтанами и цветами районы, где свирепствует наркомания и много бездомных, общественный транспорт остаётся неприспособленным к необходимости соблюдать социальную дистанцию. Метро и автобус переполнены, что, вероятно, способствует распространению вируса. Это главным образом повлияло на тех, кто не может себе позволить ездить на работу на машине. И хотя приоритеты правительства очевидны, они продолжают перекладывать ответственность на людей, говоря, что это мы виноваты в пугающем росте числа заболевших.

Многие заключенные объявили голодовку, в том числе и сухую, требуя лучших условий гигиены и защиты от COVID-19. И хотя в тюрьмы были направлены средства, почти все они пошли на увеличение количества тюремщиков и повышение их зарплат.

Бездомных продолжают штрафовать, арестовывать и перемещать. Правительство использует вирус как предлог, чтобы запретить любые собрания. Недавно полиция напала на людей в социальном центре в Патрах, когда они распределяли еду среди людей, пострадавших от вируса. Нынешний локдаун заканчивается 17 ноября, в день, когда отмечается противостояние военной хунте, но, вероятнее всего, он будет продлен как минимум до 6 декабря, который был днем сопротивления с момента убийства Александроса Григоропулоса в 2008 году. Правительство заявляет, что в их приоритете - открытие к Рождеству, чтобы люди могли свободно делать покупки. Это единственная свобода, которую они одобряют.

Как и в других частях света, ученые предлагают ввести локдаун, не учитывая тех, кому приходится выживать под гнетом капитализма. После всеобщего закрытиея отправленные в неоплачиваемый отпуск работники с трудом сводят концы с концами. Те же, кто продолжают работать, как, например, сотрудники продуктовых магазинов, курьеры и учителя, делают это без прибавки к зарплате. Они вынуждены самостоятельно покупать средства защиты и мечтают не работать в “жизненно важной” отрасли: ведь тогда им не пришлось бы рисковать своим здоровьем почти даром.

Мы ожидаем, что общество взорвется. Мы ожидаем, что терпению людей настанет конец. Мы понимаем всю опасность COVID-19, но мы отказываемся принимать меркантильную политику “закона и порядка” нынешнего правительства, которая на самом деле не направлена на борьбу с вирусом.

Сложно отрицать, что мы на пороге депрессии. Дни становятся короче, погода -холоднее, а будущее - беспросветней. Единственное, что эта эпидемия и локдаун сделали очевидным - что эта система исчерпала себя, и что государство не может защитить нас. Оно лишь ведёт нас к поражению.

---





Государство не может защитить тебя, зато может убить.